Ты хоть фирму не побоялся открыть. А многие и на это не решаются.

Жил-был бизнесмен, жил он с полной нагрузкой,
Прибавочной стоимостью был озабочен.
Достаточно новый, достаточно русский,
Как все бизнесмены затраханный очень.

Фрустрации, стрессы, налоги, проплаты,
Пахал, как верблюд, через день напивался.
Других разбивают инсульты, инфаркты,
А с этим внезапно случился катарсис.

Он вдруг ощутил, что душа истомилась
И деньги не греют, и жить нет резона,
Бессмысленно все, и слеза покатилась
В бокал недопитого "Дон Периньона".

Вроде, тачка стоит наворочена,
И люстра висит позолоченна,
И тикает "роллекс" на левой руке,
Откуда ж в душе червоточина?

Спросил секретаршу: "Есть Бог, или нету?"
Она аж икнула, с испугу, наверно.
"Эх, жил несуразно, копил все монету,
Одну лишь молитву твердил ежедневно:

- О бог новорусский Мамона, гляди же:
Аз есмь раб твой нищий и милости ждущий.
Какой будет курс в понедельник на бирже?
Давай же нам днесь ты наш доллар насущный!"

Он вспомнил начало, горком комсомола,
Кооператив свой, едва ли не первый.
Он был тогда весел, приветлив и молод,
Жена не была еще крашенной стервой.

Но нет уж ни в ком той сердечности,
И столько кругом всякой нечисти.
И "роллекс" все тикает, гад, над душой,
Напоминает о вечности.

Чиновники душат, партнеры кидают.
Чуть что — эта свора сожрет — и забудет.
Бандиты, что крышу ему предлагают,
В сравнении с ними — приличные люди.

Страна беспредела, войны и безделья,
Безумных вождей, всеобъемлющих сплетен,
Держава рискованного земледелья,
Рискованной жизни, рискованной смерти.

А хочется просто картошки с селедкой
И жить тоже просто — без лжи и халтуры,
И с девушкой, нежной, наивной и кроткой,
Кататься на ослике в парке культуры.

Эх, сесть бы в беседке заброшенной
Да выпить портвейна хорошего,
А "роллекс" об пол растоптать, как змею,
Как символ проклятого прошлого!

Из офиса прочь, как из Ясной поляны,
Оделся, роняя кредитки и баксы,
Спустился в метро и один, без охраны,
Неважно, куда, но на волю, в пампасы!

И что-то в лице его было такое,
Что киллер, его поджидавший, смутился
И вдруг вспомнил маму и детство златое,
Вернулся домой и с тоски застрелился.

А он на метро, одинокий и лишний,
Уехал в деревню, в гнездо родовое.
Там бабушка лепит вареники с вишней,
Там тихо, и утром туман над рекою.

Но где-то в районе метро "Китай-город"
Кричащая совесть вдруг стала потише,
Припадок прошел, он почувствовал голод,
Пальто застегнул и на улицу вышел.

Галдели торговки, пристала путанка,
Сновали машины, в столице смеркалось.
Он вяло подумал: "В деревне рыбалка..."
Таксисту сказал: "Казино "Голден палас".

Следивший за шефом охранник неброский
Своим позвонил и сказал: "Все нормально.
Сегодня доехал лишь до "Третьяковской".
А в прошлый-то раз аж до "Теплого стана"!

Тимур Шаов - Частный случай с московским бизнесменом